Александра Добровинского многие знают по уголовным и гражданским делам крупных бизнесменов, политиков, деятелей шоу-бизнеса, спорта и искусства. Он создал яркий образ стильного, уверенного в себе профессионала. Но его интересы гораздо шире адвокатской деятельности. Александр Андреевич чемпион России по гольфу, коллекционер, радиоведущий, колумнист… Мы поговорили с Добровинским о личном бренде, изменениях в судебном процессе, а также попросили его дать несколько советов для молодых юристов.
Фотограф: Полина Квитко
Александр Андреевич, вы стали одним из самых успешных адвокатов России. Что вам помогло на этом пути — характер, фортуна, достойное образование?
Не могу сказать, что на моё становление повлияло что-то одно — это конгломерат. Конечно, я воспитывался в семье, где над всем превалировал образ мышления: когда меня учили читать, меня одновременно учили анализировать, уметь спорить, не доказывая свою правоту, а так, чтобы найти истину. Неслучайно дедушка мне говорил: «Если ты хочешь оказаться правым, возьми лопату, дай по голове человеку, с которым ты споришь, и ты будешь один и будешь прав, потому что спорить больше не с кем». Кроме того, я не умею ничем торговать и, несмотря на то что из меня хотели сделать доктора-гинеколога, не выношу вида крови. В итоге всё получилось таким образом, что другого пути просто не оставалось.
Профессия адвоката вызывает не только восхищение, но и критику, упрёки. Как вы к этому относитесь?
Хорошо. Как можно плохо относиться к критике? Критика полезна тогда, когда она чем-то подкреплена. Если люди судят необъективно, говорят, что ты горбатый или кривоногий, то это смешно, потому что это не критика. Нормальную критику я люблю, и её всегда можно аргументировать.
Вы являетесь руководителем Московской коллегии адвокатов. А как руководитель вы занимаетесь подбором персонала?
Здесь нет ни одного человека, который не прошёл бы интервью со мной — это исключено. Сначала я сам общаюсь с кандидатом, а затем он проходит собеседования с другими людьми, которые здесь работают. В нашем коллективе не может быть даже одного человека, который не воспринят другими. Мы здесь все вместе, и человек должен обязательно войти в коллектив.
Самое трудное, что я нашёл за всю историю своей карьеры, — это работа с людьми. Поэтому адвокаты и просто персонал, который у нас работает, должны быть способными найти систему коммуникации и быть членами одной группы единомышленников.
А возраст для вас играет роль? Кому отдаёте предпочтение — молодым и энергичным или сотрудникам с богатым опытом?
Возраст к моим целям не имеет никакого отношения. Мне нужны адвокаты — амбициозные, тщеславные, жаждущие зарабатывать, с хорошим русским языком, подвижные, с высокой работоспособностью. Это сотрудники, которые не отказываются от работы по той причине, что у них праздник, и люди, которые умеют работать в группе.
Какие дела берёте на себя лично? Самые неординарные?
Я знаю все дела, которые мы ведём. Так или иначе, адвокату в нашей коллегии запрещено работать одному по многим причинам: он может заболеть, отпроситься по семейным обстоятельствам. Всегда должен быть коллега, который в курсе дела. Может и должна быть оказана срочная помощь клиенту.
Вместе с тем один в поле не воин, и всегда должен быть «адвокат дьявола», который перечит логике другого. Также у нас есть шеф группы, ответственный человек из отдела, который спорит со всеми. Только после активного обсуждения меня уведомляют о том, как двигаются дела. Я связан абсолютно со всеми делами.
Самое трудное — это работа с людьми.
Часто бывает, что выходит «тяжёлая артиллерия» — по желанию клиента я выступаю в судах сам. Сейчас постоянно летаю в Тольятти, там идёт очень большое дело. Также езжу в Петербург, потому что там два крупных дела — Аршавина и Кержакова. Сейчас планируется ещё одно, не менее значимое. Нагрузка полезна — нельзя терять сноровку.
А что вам больше всего нравится в судебном процессе?
Результат.
Вы согласны, что успех адвоката измеряется количеством выигранных дел?
Успех адвоката измеряется его реноме. Из дел, которые мы ведём (постоянно у нас в работе 60-70 дел, бывает намного больше, но меньше не бывает), до публики доходит, может быть, одно. Поэтому никто не знает о том, сколько у нас дел, чем мы занимаемся и какое количество из них выигрываем, а все знают только крупные дела, которые освещены прессой. Успех адвоката — это только его реноме, только его имя, больше ничего.
Какие принципы и нормы профессионального поведения адвоката вы считаете наиболее актуальными в настоящее время?
Их много. Например, я никогда не обсуждаю чужие дела. Сколько бы раз мне ни звонили с телевидения и радио, сколько бы ни приходили журналисты с вопросами, кто прав, кто виноват в таком-то конфликте или справедливо ли такой-то получил срок, я не отвечал конкретно. Надо быть в деле, чтобы судить о том, кто прав, кто виноват. Если ты не в деле, то говорить огульно, я считаю, как минимум неприлично.
Второй момент, который для меня очень важен, это изменившееся к лучшему поведение адвокатов в суде. Я работаю в России с 1992 года, и долгие годы адвокат, представлявший одну из сторон, считал, что адвокат, представляющий противоположную сторону, его личный враг. От того, что ты заходил в зал судебного заседания, его начинало трясти от злости. И весь результат полностью ассоциировался только с адвокатом. Дескать, это я выиграл, я забрал, а не суд решил, не суд постановил.
Сегодня я начинаю замечать, и это меня радует, что адвокаты поменяли отношение к коллегам и, также как на западе, уважают друг друга. Вот, например, недавно после суда в Петербурге по делу Кержакова мы с моей старой знакомой-адвокатом вышли из зала и пошли пить кофе, болтая обо всём, кроме дела. Это меня глубоко тронуло. Твой коллега — это твой коллега, а не враг. Да, вы в суде и выступаете друг против друга, но заканчивается суд, и вы можете общаться и быть друзьями.
Идёт ли на пользу юристам и клиентам цифровизация, тотально охватившая мир?
Думаю, что цифровизация вряд ли когда-либо повлияет на сам судебный процесс, потому что наше бюро имеет дело всё-таки с живыми людьми, на которых цифровизация никаким образом не сказывается.
Насколько важен для адвоката запоминающийся образ?
Вы пришли в офис, где напротив вас сидит человек, который всю жизнь отвечал только за самого себя и за своих близких. Я никогда не отвечал за своих соседей, за всю страну и никогда не буду...
Тогда спрошу иначе: насколько для вас важен запоминающийся образ?
Вот, совсем другое дело. Я не хочу ходить в рваных джинсах и футболке, потому что уважаю суд и уважаю себя. Я сам себе стилист и сам себе дизайнер, но надо сказать, что ношу вещи в одном стиле уже 30 лет. И вроде бы я оказался прав, выбрав такой способ самовыражения, иначе бы вы меня не спрашивали.
В одном из интервью вы сказали, что клиент доверяет адвокату самое главное — свою судьбу. Какие способы эмоциональной разрядки есть у вас, чтобы спать по ночам, осознавая такую ответственность?
Когда берёшься за дело, то начинаешь в нём быть всячески. Ты с ним живёшь — естественно, по-другому и не может быть. Живёшь, потому что становишься с человеком партнёром по жизни. А теперь представьте, вы говорите себе: я вот забуду о себе полностью, о своих делах и пойду играть в гольф. У вас ничего не получится. Ни играть в гольф, ни ходить в рестораны, ни танцевать… Потому что вы — это вы. Можно сменить род деятельности, но избавиться от себя нельзя.
Так и у меня. Я воспринимаю то, что мне доверили, как свою судьбу. И ни игра в гольф, ни катание на лодке, ни что-либо ещё не избавят меня от понимания того, что я несу на себе ответственность за клиента. Вместе с этим это безумный всплеск адреналина, который даёт способность работать, двигаться, находить альтернативные решения, творить.
Многим вы известны как ведущий радиопередач. Как вы развивали свою речь?
В детстве мама, после того как я посмотрел мультфильм или фильм, всегда просила меня пересказать сюжет. Это были блестящие уроки. Я старался как мог: по-детски размахивал руками, пытаясь выразить мысли. Маме было тяжело меня понимать, и меня это удивляло. Так постепенно я учился пересказу. Ну а потом, я рос в семье московских интеллектуалов, дома был маленький музей, много гостей. Я постоянно присутствовал при каких-то разговорах и учился говорить красиво. Потом поступил во ВГИК, который тоже во многом повлиял.
Считаю, что мой язык — это большой подарок. Язык не профессия, а система коммуникации, которая даёт новый, огромный пласт неизведанной культуры. Зная культуру других стран, ты открываешься и становишься интереснее. Для человека нет ничего хуже, чем быть замкнутым.
Вы проводите лекции и тренинги в необычном формате. Расскажите, какие темы вы затрагиваете и какова цель этих обучающих проектов?
В той религии, которую я исповедую, наивысшее достижение человека — стать учителем. Я с большим удовольствием делюсь знаниями со своими слушателями. Кроме этого я очень люблю общаться с людьми. Для меня это предел мечтаний — общаться. Читаю лекции я всегда в формате диалога. Я скорее провокатор, нежели лектор. Провоцируя зал на вопросы, я испытываю сильные эмоции. В этом плане хорошо понимаю актёров, которые живут на сцене: они ведут диалог с залом, который питает их самих.
Наивысшее достижение человека — стать учителем.
Темы, которые я предлагаю для членов нашего интеллектуального клуба «ТАБУ», не только табуированные, но и однозначно интересные людям, иначе бы они не собирались в таком количестве. Я рассказываю о своих нестандартных взглядах на искусство от Шагала, Пикассо до Магритта. Недавно с огромным успехом прошла лекция «Как сделать свой бренд» с продолжением, которое всколыхнуло, наверное, всю аудиторию. Также мы рассуждали про взгляд мужчины на женщину, женщины на мужчину. За все эти годы я собрал где-то около четырёх тысяч их мнений друг о друге. Ещё я много читаю об искусстве переговоров, о коллекционировании и об архиве Любови Орловой и Григория Александрова, который я приобрёл.
Я читала, что планируете выпустить 12 томов внуковских архивов, приоткрывающих тайны Орловой и Александрова?
Думаю, что будет ещё тринадцатый, последний, с мифами об этих людях.
Некоторые коллекционеры сравнивают свою страсть с сумасшествием. А как считаете вы?
Да, согласен, это болезнь, но хорошая и полезная.
Какими экспонатами гордитесь больше всего?
Всеми.
А есть самый любимый?
Всегда последний.
Несколько юридических советов для нашей аудитории.
Для начала поделюсь своим слоганом: нет другого результата кроме победы, но нет победы без результата. Приведу пример, если кто не понимает (впрочем, если кто не понял, он должен уходить из профессии). Ко мне приходят многие, кто хочет судить офшорные компании. Есть все доказательства, что они жулики. Я говорю — мы всё докажем, мы выиграем все процессы, это займёт три года, но мы выиграем. Но через три года у компании просто не останется денег. Победа будет, но не будет результата.
А молодым коллегам я могу сказать: никогда не думайте о деньгах. Если вы идёте в казино, чтобы выиграть, то вы всё проиграете. Никогда не думайте о деньгах, думайте о том, как вы можете помочь человеку, который к вам пришёл, и можете ли вы вообще ему помочь. Думайте о том, комфортно ли вам с ним работать, есть химия между вами или нет. Если вы будете думать о гонораре в первую очередь, его не будет через очень короткое время.
Никогда не думайте о деньгах.
Ещё старики в Америке, мудрые еврейские адвокаты, говорили интересную вещь: когда клиент пришёл к тебе первый раз, он ещё не клиент. А когда он вернулся довольный или кого-то прислал, вот тогда он становится клиентом. Один довольный клиент, может, расскажет о твоей заслуге кому-то одному. Один недовольный расскажет всем вокруг. Перед тем как браться за дело, много раз подумайте — нужно вам это или нет.
